Снег бел настолько, что больно глядеть.
Он просто лежит, без единой тени, рытвины, ямы. Огромное полотно белейшего пространства.
Но я продолжаю смотреть на свои ботинки. Они вязнут в этом море, шагается довольно трудно. Втоптанный снег обретает тени и границы. Как якорь или маяк посреди бескрайнейшего шторма.
Слышно всё. Слышно шуршание ветра, касаемого кожи. Как легкий шелест наждачки.
Слышен снег, придавливаемый ногой. Хруст, стон мокрой кожи, шуршание ткани штанов.
Дыхание, вырывающееся тяжелыми порывами, опадает буквально небольшими облачками ледяных искр.
Они искрят звуком.
Дойдя до центра поля, гулко, как поваленное дерево, нужно упасть в снег. Лучше сначала закрыть глаза.
Слышен гул. Наверное такой же гул можно услышать в космосе, прежде чем вакуум выдавит барабанные перепонки и глазницы наполнятся кровью. Это гул полосы, с которой поднимается самолет, это гул земли, остывающей от марша войск, это гул камней, отдыхающих после падения.

Это гул покоя.
Это почти тишина, но это действительно звук. Звук полнейшего покоя. Белейшего покоя, вмерзшего в огромное море снега. Если открыть глаза — ресницы разойдутся с легким скрипом раскрывающейся тончайшей корки льда — можно увидеть небо.
Серая гранитная плита, накрывшая пространство от и до.
Она недвижима, беспрекословна, монолитна. Непробиваема. Сквозь неё нельзя пройти ни взглядом, ни жестом.
Если долго смотреть в небо, можно увидеть миллиарды светящихся точек. Они не звезды — их цвет так холоден. Они недвижимы и подвижны одновременно. Они то проявляются, то исчезают. Главное — не моргать.
Они тоже звучат. Это звук на границе восприятия, на границе астрала и реальности.
Это шепот вмерзшего в небо космоса.
Это как ты, вмерзший вместе с гулом тишины в огромный океан белейшего снега.
И ты в итоге отразишься в небе.
И небо отразится в тебе.

А потом можно увидеть дыру. Это черно-серое бесформенное пятно, вставшее ровно посреди твоего взгляда. Ты, своим взглядом, сам прожигаешь эту дыру в монолитном пространстве неподвижных небес.
Это врата, открываемые ключом твоей души.
Это чистейший космос, открывшийся под твоим напором.
И это безумный страх, охватывающий твоё сознание.
Потому что посреди белейшего океана твой вмерзший остов останется навечно.

И только твоё отражение замрет в небе.
И только небо замрет в тебе.
Первым и последним выдохом.

Он стоял на том же месте, где был этой ночью. Он каждую ночь бывает здесь. Каждая ночь повторяется. Каждая ночь как предыдущая, каждая следующая как одна. Как китайская шкатулка. В каждой шкатулке спрятана ещё одна.
Он снова был здесь. Он бывал здесь каждую ночь. Каждая ночь похожа на прошлую, каждая ночь повторяется.

Ветер тот же что и вчера, то же отсуствие неба, всё та же холодная бездна. Те же неровные плиты, те же скалы и та же тишина.
Каждую ночь, каждую как и предыдущую он был здесь. Он ещё ни разу не досмотрел этот сон до конца. Что там в конце? Он не знал…
Каждая ночь как китайская шкатулка, в каждой новой ещё одна. Что внутри?

Сон повторился даже здесь. Здесь, в месте где он бывал много ночей подряд. Даже здесь он видел себя. Он видел тот же сон, но сейчас это был не он. Это были они.
Он видел сон. Он видел себя. Он крепко спал. Он открыл последнюю шкатулку.
Он стал Чужим. Он стал хозяином Бездны.