Сегодня, завтра, вчера, когда - то. Это закончится. Не сейчас, прямо сейчас я невольный участник фарса, под названием долг, смотрю как она бросает кокетливые взгляды в мою сторону. Если не сказать жадные. Легко улыбаюсь, даже веселюсь своеобразно, будто поставленная работа совершенно не отягощает разума. С момента смерти её мужа не прошло и сорока дней.
Комната темна и пахнет старым деревом и пылью. Глубокий, терпкий контраст с белой дверью за её спиной. Белая могила чужих вещей, мешающая тебе вздохнуть спокойно, да, я знаю что ты хочешь спросить.

- Они исчезнут навсегда, никто ничего не узнает. Будто тех лет никогда и не было, никаких следов. Никаких вещей. - нечто заставляет снова улыбнуться. Они все как открытые книги, и ты не настолько интересна как думаешь. Хоть и хороша, определённо хороша на вид.
Кладу руку на покосившийся от времени - времени ли? - высокий шкаф. Лакированные рёбра приятно холодят кожу. Звонкий хлопок ладоней - от старика остался лишь пыльный след на полу. Должно быть ещё что - то, но я никак не могу вспомнить.
Чувствую как она готова перейти к следующему этапу нашего сотрудничества. Даже стоя спиной могу видеть как ты задыхаешься от невозможности совершить задуманное. А тебе так хочется, настолько, что сияние золотого пробивает ткань белого платья на сквозь. Всегда интересно что вами, такими движет в этот момент. Не понимаю, не пытаюсь понять. Я тот, кто не терпит золото. Оно как тягучая патока пошлости, в его сиянии чувствуется обман. Не закусывайте губы, лучше скажите мне дорогая, кто уже помог решить Вашу проблему с обручальным кольцом? А впрочем, хорошо что меня оно не дождалось - не люблю иметь дела с подобными Вещами. С такими как ты кстати тоже.

Накатывает подобно буре, в душном, замкнутом пространстве, дрожащей рукой протягивает маленький ключ. Засечки ещё не покрыты коркой, золотистый метал отливает от единственного источника света - той белой, стеклянной двери. Маленькая Вещь с большим значением. Не смотрите на меня так, выбора не будет, оставляю его тебе дорогая - дабы ты смогла вдоволь насладится последствиями своих Вещей наедине с ними. Теперь ты сама почувствуешь к чему склоняла чаши весов. Этот вкус мало кого оставит равнодушным.
С единственным шорохом открывается белая дверь. Отрицательно качаю головой, не глядя на ключ. Там было ещё что - то. Всегда есть что - то, но мне не удаётся вспомнить, и только лёгкая грусть не ускользает, оседая на веках. Она не сможет теперь забыть, я же не утруждаюсь её запомнить.

Впрочем, моя работа здесь окончена.

Что сделать должно - говорить не мне.
Ответов четких нет.
Смотри на эту горечь, в дерзости своей, единожды был проклят человек - так назовём пристанище вещей, и сути и греха.
Он отказался и от Брата и Отца.
Быть может он ошибка иль ответ.
Душа что тенью стеснена, как только диск покинет небеса, ты загляни в его глаза.
Иного дара в мире этом нет.

Он стоял на том же месте, где был этой ночью. Он каждую ночь бывает здесь. Каждая ночь повторяется. Каждая ночь как предыдущая, каждая следующая как одна. Как китайская шкатулка. В каждой шкатулке спрятана ещё одна.
Он снова был здесь. Он бывал здесь каждую ночь. Каждая ночь похожа на прошлую, каждая ночь повторяется.

Ветер тот же что и вчера, то же отсуствие неба, всё та же холодная бездна. Те же неровные плиты, те же скалы и та же тишина.
Каждую ночь, каждую как и предыдущую он был здесь. Он ещё ни разу не досмотрел этот сон до конца. Что там в конце? Он не знал…
Каждая ночь как китайская шкатулка, в каждой новой ещё одна. Что внутри?

Сон повторился даже здесь. Здесь, в месте где он бывал много ночей подряд. Даже здесь он видел себя. Он видел тот же сон, но сейчас это был не он. Это были они.
Он видел сон. Он видел себя. Он крепко спал. Он открыл последнюю шкатулку.
Он стал Чужим. Он стал хозяином Бездны.

Он рисует чужую жизнь, не важно как бы много сил это не тратило, чем сложнее, тем упорнее его персонажи вгрызаются в остатки возможности, этой хилой и погруженной в дрему возможности, дабы заставить, надломить, излить в крике, и изменить под себя. Но ни он, ни ты, не найдут в себе стольких сил и желаний, чтоб расписать по канонам свою жизнь. Персонажи умирают в неблагополучии, а мастеру скучно.

А там, на картине… Краски, они высасывают жизнь и суть. Но его не убивают. Нас не до конца. Семейная идиллия двух чудовищ в эту жаркую пору должна продолжаться. Даже если один из участников дуэта мертв, даже если один из них никогда не жил.

Но мы, даже уйти не можем окончательно. Отпустить, отступить. Закончить, не мучая, не создавая новых ролей, интриг. Моих, твоих, ночных кошмаров. И… вражды, что продлится веками.

Человечество как незаживающая рана на теле мира. В лоне последнего разрушения расцветает хрупкий, но хищный цветок города. Он за её спиной, он не движимый, он - разбросанные серые камни вокруг, что застыли причудливо подобно башням.
Она в тени, наверху каменная арка, впереди разрушение, а сзади дышит он. Она - девочка под прозрачным виниловым зонтиком, как воспоминание о прошлом. Солнце уже не то, что раньше, и даже таким оно спалит её кожу. Она знает.
Она смотрит сквозь зонт, на подходящих ребят. Они чисты, на них не заметны отпечатки нового мира и старых воспоминаний.
Они смотрят. Смогу ли исполнить их желание?

-Вы станете достойными гражданами Алхимика - говорит она. Вы будете будущим этого города. Девочка воодушевлена, словно бы её вахта подойдёт к концу, от чего же тогда дрожит её зонтик?
Лица их как дождём обагрило гневом, черты смазались в один.
-Ты должна положить этому конец, мы так долго шли сюда!
Она одна, что ест людей. Прижимая руки к губам, думает где слышала уже эти просьбы, как само собой разумеется. Почему это так просто. Она отворачивается, дабы снова остаться одной. Она долго будет думать о тех, кто выбирает лёгкий путь. Она долго будет грезить о городе, который никогда не увидит, чтобы служить ему.

Одна из немногих спокойных ночей, один из немногих тихих снов. Быть в мире с людьми, с природой, с собой. И зверя внутри и вовне приручить, оставить ходить по пятам. Ведь чаще всего нам снится нечто не достижимое, желанное, пятнистое, грустью из под чёрных полос глаз. Именно потому, что знаю насколько жёсткая грива льва, и как притягательны полосы редкого тигра, как любят чесаться порой леопарды, и сколько спят на руках белые львята. Я стольких покормил с руки, но твои глаза так далеки, и ты приходишь во сне, случайной рукой, горит на заре ошейник голубой, в бессилии дикого нрава покой, и я пристегну поводок задумавшись наутро - зачем давать тебе имя гепард, я не палач твой и не враг. Обдумай это, пока солнце зайдёт за овраг.