-Вам кофе с собой или здесь?
-Да

Когда я на эмоциональном дне, сразу проседают социальные связи, и я затрудняюсь в том, чтобы испытывать прежние эмоции к друзьям и прочим дорогим людям. Мне становится лучше, и я с радостью ощутила сегодня, как в полной мере вернулась моя любовь к Алхимику и DeadLero. И ещё, кажется, осознала, что нежелание путешествовать не обязательно является моей неотъемлемой частью, а скорее всего именно подавленное состояние его причина. Кто знает, может, лечение поможет и в этом. И я выйду из дома.

То, что я буду делать, станет алым цветком на почве фрустрации и запредельного упрямства.

Каждая вспышка боли станет для меня лишь источником вдохновения.

Я обещаю, мы выстоим.

Ты показал мне мир. Таким, каким он был всё это время: сопротивляющимся, жадным, полным эгоистичных людей, ничтожества и разврата. Показал и столкнул меня в пропасть своим вопросом.

"Сможешь его полюбить? Мне кажется, именно ты - смогла бы".

Даже зная, каков он есть. Понимая, как долог путь, по которому нужно пройти, чтобы мир изменился.

Пробудившись от долгого сна, невозможно забыть тот кошмар, что однажды предстал наяву. Невозможно носить в своём сердце яд, зная то, что со временем он разнесётся по телу вместе с током крови.

"Я попробую. Но не буду тебе обещать".

То падение было долгим. Болезненно невыносимо долгим. Но я уже не хотела закрыть глаза. Не хотела бежать. Я хотела рискнуть.

У меня получилось.

Может быть, это всё потому, что ты был неотъемлемой его частью.

Итак, собственно, врачиня подтвердила мне, что мне вообще-то противопоказано общаться с людьми, страдающими психическими расстройствами, из-за моей сильной восприимчивости и повышенной эмпатии. Разумеется, она права, потому что значительную часть проблем с психикой я приобрела именно при тесном общении с людьми в тяжелой депрессии и с прочими диагнозами. И каждый раз, когда кому-то из них становится хуже, это мгновенно отражается на мне. Ещё как отражается.
Но так как мы обсудили, что это невозможно, потому что я не могу взять и выкинуть из жизни половину друзей, мы будем работать над другим путём, а именно выстраивать железные границы между мной и другими людьми. В том смысле, чтобы я могла сопереживать и поддерживать, но не разделять чужую боль как свою, не проживать её вместе человеком, не сливаться с ним. Что вот здесь я и мои чувства, а эмоции и жизнь другого - отдельно. И что это не моя ответственность. Что я могу сделать как друг, а что может сделать только врач + медикаменты. Так-то. Пожелайте преуспеть в этом, чтобы продолжить быть рядом с любимыми и не убиться о них.

Хруст опадающих листьев на серой дымке асфальта - так хрустел прошлогодний осенний лес за мгновенье до выстрела. Разорванные мишени падали к моим ногам, поражённые с пугающей точностью, а мне становилось легче. Ведь на спусковой крючок давила не моя рука - мой разум жаждал покинуть клетку, где был заточен.

Я засыпаю в объятиях алого цвета. И снова тот хруст. Но хрустят не листья. Хрустит моё сердце.

Уже не страшно.

Хоть я по-прежнему не хочу говорить, я всё ещё продолжаю видеть цветами. Серебряное спокойствие. Тёмно-синее отчаяние. Сияние цвета, который не хочется называть.

Всё это даёт мне цель. И превращает слабости в мою силу. В отсутствие необходимости стрелять. В отсутствие необходимости жаждать напрасных сражений.

И, когда объятья сожмутся вокруг меня так, что станет невыносимо больно и из всех цветов мира останется лишь один алый цвет - это не сможет меня убить. Нет.

Моё сердце остановится вместе со звуком, с которым рухнут все стены.

очень зависима от луны. сейчас луна растет, и поэтому я чувствую себя раздраженной и немного апатичной. вообще не знаю, как с этим справляться

творчество находится в закрытой шкатулке, которую ты сам можешь открывать. это зависит от того, как далеко запрятан ключик.

ты можешь носить этот ключик на шее, привязав его на цепочку. доставать очень часто и всегда знать, что он висит у сердца, но также ты можешь потерять ключик в горе других вещей, в бардаке своей комнаты внутри головы. ты будешь вечно искать этот ключ среди прочего барахла и в итоге не доберёшься до содержимого шкатулки - до творчества. оно так и останется внутри тебя.

как многие говорят: «да, есть у него некоторые задатки». нет, это неправда! никакие не задатки. ты взращиваешь в себе это сам! и если ты не найдёшь чертов ключ, ты не начнёшь развивать в себе творчество! если ты будешь забывать убирать свою внутреннеголовную комнату, ты забросишь его навсегда. будешь просыпаться, есть, спать, работать, но творчества в твоей жизни не будет.

если же ты найдёшь ключик, бережно привяжешь его на серебряную цепочку и повесишь красиво на шею невидимым талисманом, творчество будет сопровождать тебя всю твою жизнь. ты во всем будешь видеть что-то хорошее, что-то мотивирующее, что-то вдохновляющее. источником твоего вдохновения тогда может стать кто угодно и что угодно.

не забывай: все зависит только от тебя самого. люби шкатулку, протирай от пыли, а ключик - не теряй. творчество поддерживает тебя на плаву, даже если стихи, к сожалению, чаще всего пишутся в грусти.

Я погружалась всё глубже и глубже. Но этот раз отличался от предыдущего. Теперь у меня было знание. Теперь у меня была цель. То, что может меня убить, не сможет причинить вреда тому, кто был здесь с самого начала, кто скользил между мирами, следуя известным лишь ему планам.

Я перевела взгляд на свои руки в матовых белых перчатках. Точнее, руки были не мои, но сейчас они принадлежали мне, и я ощущала чужое тело почти как своё собственное, несмотря на то, что находиться в нём было неприятно и даже больно.

Но мне не стоило думать об этом. Мне нужен был ключ, который мог создать только он. Осколки, которые иные назвали бы пустотой, имевшие с его душой почти одинаковую природу. Он мог видеть их, изменять их форму, собирать раздробленное воедино. То, что нужно было мне. То, чего я не могла коснуться сама.

Его зрение стало моим, и я увидела то, чего не замечала раньше. То, как хрупок мой мир. То, как хрупки чужие миры. То, как легко могут рассыпаться связи, возникшие по воле случая между ними. Как много хаоса ещё оставалось рядом - стремящегося разорвать, поглотить, обратить всё вокруг в нечто, себе подобное. И из этого мне предстояло творить. Омерзительно завораживающе.

И всё же мой ключ был неполным. Возможно, из-за того, что в Бездне не было пустоты. В ней всё имело свой смысл. И это накладывало свой отпечаток. Ключ оказался темнее цвета его вишнёвых глаз. И форма… Форма была чуть заметно, но искажённой. Как если сравнивать отражение в зеркале и его оригинал. Но полный ключ мне и не был нужен.

Теперь оставалось лишь самое сложное. Заставить свой разум и душу его принять. Ведь то, что казалось материальным - не было таковым. Обман, как он есть. Настоящая сущность скрывалась внутри.

Вернуться обратно было в тысячу раз сложнее.