Он, что есть вместилище многих.
Он, что забывается смотря вглубь.
Он, что приходит нежданно.
Чужак, что вгрызается в кости, не оставит следов на твоей земле.
Он приходит сам, ибо не верит в зов. Ибо опасается поверить.

-Ты когда-нибудь думал, какой будет твоя смерть?
-Я думал о том, какой будет моя жизнь.

Если придется я снова пронесусь вихрем внутри, очищающей болью. Ты сделала меня таким, переродила, нарекая кровью, перекроила отбросив лишнее, пустотой опорочив, обманув теплом. Такова и Твоя жизнь, и жизнь этого мира. Когда- нибудь я смогу, наконец, попросить об услуге, и Она не откажет. Не тогда.
Тлеющий мир, в отражении человеческих глаз. Не могу понять то, что я вижу, не могу сказать об этом, ведь он может жить лишь так и никак иначе. Не потому что Он так хочет, а потому что так нужно. В нем что то до боли знакомое, что то родное. И чуждое. Как дикость смотреть на себя в глади вод. Во мне проливается гнев мешаясь с голодом.

-Что рассказать, когда я вернусь? Я видел так много и не видел ничего.
-Жди меня и всё поймешь.

Спроси, есть ли в Аду вода?
Есть ли то, что ещё не замёрзло?

Мой рок настал, я угасаю. Мне было весело, я слышу море. Я вижу вены — реки голубого.
В стеклянность емкую помещено талант-душа-дух-тело. Раз в год приносит жертвы паж божеству фальшивому, что променял живое, на фальшивку, и корни с миром утерял. Не понял скоро или поздно, что озверел и утратил абсурдной жажды ради облик человечий и рассудок. Начав свой путь от дерева познания, сгубили все, его срубив, забив себя, иссохнув открестившись от гуманности и мироздания. Они испили реки, впитали все моря, и унесли с собою, смеясь когда уж было поздно.

Когда душа остра как лезвия копья - Смерть его обращена вверх, Жизнь покоится на конце.

Это не грустная история, это не ваши обстоятельства- лишь немного упущенного момента, ведь я ворую чужую жизнь, а не время.

Все начинается с привычки умирать раз за разом. От пустой глубины, от яркого света. Тонуть в липкой воде и крови. И делать вид, что ничего не происходит.
Люди находят разные способы разобраться со своими негативными эмоциями. И зачастую это вредно и не менее опасно. Опасно для других. Для общества. Чему хорошему это может научить? Со мной всегда проще. Моя боль остаётся моей. Мой путь бесконечно долог.

Всегда будут те, кто назовет это недугом, самоуничтожением, болезнью. Не нужно никаких названий. Не нужно имён.
Безразличность к себе — внимательность к окружающим, близким. Не всегда желая принимать их чувства на себя, ощущаю их боль, от того переполненность больше. Это сложно постичь, тому кто не существовал рядом, сложно описать. Запястья стерты и налиты кровью. Никогда не искать легких путей. Амер - Дилл. Прятать это под ребрами, пока тело не разорвет от накопившегося. Помнить о Смерти. Привыкнуть. Чувствовать как по венам течет расплавленная лава, оставляя ожоги по всему телу. Стучат синие пальцы, трещат кости, поёт кожа. И эта музыка гораздо приятнее, когда шепчет Она. Да кто из нас не желал в душе о риске? Мне нечего стеснятся. Может и безрассуден, но свободен.
Разветвления шрамов как карта города, глубокая сеть ожогов -выжженная земля. Не забыть, никогда. И даже, если бы мне предложили новое, безупречное тело, усмехнулся бы в лицо этому глупцу. Это мой путь. Пока я иду, жизни пересекаются, попадаются среди них люди, навсегда остающиеся со мной. Со мной часть каждого, внутри и вне.
А пока, безнадежный, но по своему счастливый дурак, счастливый тем, что может руками успокоить души, и не стыдиться своих чувств. Это так маняще, что не считается мной за противоестественность. Человечество должно больше волноваться о том, что они делают друг с другом.

Знаю, о чем говорю. Знаю, что значит умирать. Знаю свою дорогу.

В этом городе так много чужого, и запахи вечно кричат, что они не твои. Он никогда не будет родным. Он один из многих, прочих. Как и Мы. Да, это к лучшему. Здесь не ходят босиком, как Мы ходили по площади. Здесь все совсем не так. И дышать не свободно. Злой город. И я зол, что не уберёг.
Как много раз ты пытался быть ближе, не так как другие, не телом, а больше душой, как то по своему, только тебе известному.
Не видеть в упор смотря. Не просить, молчать. Не говорить, слушать. В этом вся горькая истина. Вот бы и ты успел раздеться до морального скелета, перестав прятать полные желания в себя. Стали бы Мы равны в тот момент? Даже в смерти не спрятать отовсюду торчащие кости.
Я буду жить вечно, пусть это та ещё мука, а вот ты был не из тех героев, что способны выдержать всё до конца.

Холодает. Я вновь предаюсь/ греюсь воспоминаниями. Боль вместо глинтвейна, вместо меня - Она.

Верь в чудеса, и тогда все узнают о твоих чувствах.

Берегись осознания действительности. Оно возбуждает кровь, заставляя её вести гонки со временем, и голову крутится в белоснежном вихре карусельных лошадок.
То чего ты не ждешь, то что ты так старательно откладываешь в тайный ящик письменного стола, грозится быть выброшенным в реальны мир. Грубые руки ломают миниатюрные нависные замочки, жадные языки обсудят твои сокровенности.
Это слухи — веления неизбежности, которая гласит что нет ничего тайного, что не станет явным, и нет ничего потаённого что не выйдет наружу. Ты знаешь, что всё это лишь вопрос времени?
Ты знаешь?
Ты знаешь это?

Пульс словно выбивает чечётку и останавливается. Переполняется. Что за синие реки раскинулись по моему телу? Почему так хочется летать?
-Дабы разбиться.

Бездна в движении.
Я в опасности.
Я склоняем. Не в ту сторону.
Покинь мою реальность. Мы не договоримся.

Даже не знаю что предложить тебе выпить: чай, кофе?
Может горя хлебнёшь немного?

Мне хочется не думать ночами, но видеть, как ты спишь или она; мне хочется обнимать тебя вечерами, посвящать тебе свои мысли, быть твоим спасителем; мне хочется расчленить тебя и сделать выставку из твоих внутренностей; мне хочется перерезать твоё горло, вскрыть и взглянуть прямо в суть. Раскрыть клетку рёбер, позаимствовав одно сердце.

В каждой плоти есть нечто прекрасное. Нечто тёмное, то, что мне так нравится. Я стёр в кровь все мысли, пытаясь найти путь к твоему разуму. Но разум меркнет в сравнении с внутренним миром. И я бы умер в тебе, пробираясь к глубинам. Ещё одно тело брошенное на растерзание секретам.
Неконтролируемо.
В моих красных глазах ничего. Пустота. И они не мои.
Каждое молчание - как бездонный колодец.
И то, что ты не узнаешь.