Раскаленным железом разливается по коже, смыкаются зубы. Эта помять, она жива вечно, пусть даже и болью оставив свой след. Ближе неё у меня больше нет. Ты не оставил.

Ему нравились мои отметины, знаки на заблудшей душе. От маленьких шрамов, к шахматной доске на шее. По рукам, и ему было мало. Он принадлежал мне, но не я ему. Так ли это было нужно? Даже по прошествии лет не могу ответить.

Когда он грустил, его кровь была соленой. Не переношу соль. Он зализывал раны — я тонул. Он приручал меня, что бы увести в свой мир. Почему ты не желал остаться в моем? Мы вечно потакаем не тем сторонам себя. Я был тенью этого мира, без отражения в зеркале, и не мог ничему научить. Один оживал, когда умирал другой. Это не было секретом. Иногда я рад, что мои желания не осуществимы. Без них не было бы этих, горько сладких воспоминаний. После того как тебя не стало, мы всё еще вместе, ты всё ещё верен мне, друг.

Как вчера. Как сегодня. Как через тысячи лет.

Будь добрым насколько сможешь и злым насколько потребуется. Копи силы для добивающего удара и для помощи упавшему в бездну.

В мире источаемых сомнений такие погибают. Такая вера, такая надежда о робком соприкосновении миров. Не всегда одинаково осужденные могут существовать под одним набором звезд. То значит, где то иной мученик, для нас, но не с нами. Когда нибудь мы не пройдем мимо, пока еще живет такая, пока еще теплится такая, пока еще горит она - жажда. Если я скажу мне не поверят, как раздирает душу Ведьмовская песнь о чужом счастье. В мире источаемых сомнений жаждет зародиться еще один мир. Не забывай, и если все таки изменится, и если все таки расправит плечи такая, если будет у меня такая, клянусь, узнает мир как предана и благодарна одинокая суть! Я как и ты жажду обрести свободу, только мое счастье в её потере, твое в скорости ветра, а что до них… этого не знаю.
Осталось лишь верить.

Он всегда был готов в холодному, до скрежета зубов ужасу, услышав свое имя вновь. Но не испытал его.
Когда последний слог смолк шепотом в комнате, комнате которую он стал посещать гораздо чаще, чего тоже не мог предположить, он почувствовал совсем иное чувство нежели страх — он пропустил тот момент, когда здесь появился тот, кому не было дел до грязного прошлого связанного с его именем, и он поймал себя на мысли, шальной мысли, что это то, чего ему так долго не хватало. Он хочет слышать свое имя, едва различимым шепотом, догадываться по движению губ и только от того, кто является причиной посещения этой комнаты, так нелюбимой им.
Он понял что находится в опасности, сильнее чем когда либо, и даже не потому что кто- то еще мог рассекретить его имя, нет, он знал что пропал. И что ему слишком нравится это ощущение, что бы стараться избегать его. В конце концов, один раз наркоман, наркоман навсегда, думал он закуривая и выходя из комнаты.

Это я, тот самый тип человека с синдромом Хатико. Я вечно жду кого-то, кто никогда не придёт, и всегда морально с теми, кому это не нужно.

Переходы. Вы входите в них вместе, а выходишь лишь один. Словно толпа вымывает, уносит как волна бурная, отделяет. И никуда - нибудь к берегу, к концу или началу. В никуда выносит. А все спешат как и прежде, затаптывают время. Зачем же вы так? Верните, верните.
Переходы. Из зимы в лето. Из тепла в холод. Из него в себя. Такие разные, такие болезненные. А если нет места, куда идти? Идти, пока можешь идти. А что там за углом?
Переходы. Их просто нужно пройти. Нужно войти в эту стену закрытых дверей. И обратно зайти. Это как в жизни, между жизнью чужой, твоей, туннель.
Переходы. Мои, твои, его. Разные. Темные светлые ли. Между жизнь и смертью может?
Переходы. Сожми крепко мою руку и мы пройдем. Через любой из них.

Как давно я понял, что она совершенно не ценит свою жизнь?
И дело не в том, что она более замкнута, здесь что то совсем другое. Ворота в Царство душ.
-Там были звезды, -сказала она - они обожгли мне глаза. Чужой отозвался.
-Представляй меня и я стану живым. Мы будем вместе предаваться мечтам и разделять надежды. Вместе. Как мед по губам. Как Кастор и Поллукс. Всегда за руки, пусть и не чувствуя.
И это было последним твоим молчанием.

Ночью все чувства удваиваются. Ровно в два раза они становятся сильнее. Если эта любовь - она готова сломать все на своем пути… ночью. Если это дружба, то искренняя, навечно… ночью. Если ты скучаешь по человеку, то ночью это становится практически невыносимо. Хочется кричать, плакать, биться в истерике. Лишь бы не сидеть одной в комнате перед монитором… ночью. Ночью ты мечтаешь. О будущем, о настоящем… иногда вспоминаешь прошлое. А есть такие люди, которые живут прошлым… живут воспоминаниями. Для них нет слова «завтра». Всегда «вчера». Нет будущего, ибо она страшное своей пустотой. И ночью усиливается осознание полной беспомощности.
Только ночью ты начинаешь по настоящему глубоко мыслить, рассуждать, чувствовать. Как будто бы снимаешь маску. Два разных человека днем и ночью, два разных человека…
Один он, а ночью еще хуже.

Я просто закрываю глаза. И начинаю чувствовать всё, что происходит вокруг. Еще острее. Закрывая глаза падаешь, как в кроличью нору, без света, все глубже и глубже. И вот ты где-то в себе, а где - непонятно. Потеряться просто. Ночью.
Гнилые глаза режут взглядом по венам. Нас двое, но ошибки одинаковы и ничего не вернуть. Никого не вернуть. Злоба щерит пасть, ревность дерет стенки лезвиями когтей, но мы в себе. Кровавые реки никому не видны, они выходят чистыми и солеными, как морская вода. Боль сжимает пальцы в лапу дохлой птицы. И когда в ушах не останется иного звука, я открою глаза. Сердце заканчивает гонку. Разум сломлен и настоящее не имеет смысла. И нет настоящего. Ночью.