В своё время мне очень полюбились эти усатые старички на колесах. Троллейбусы.
Мирные и не торопливые, плавно следующие своему маршруту год за годом. Имеющие свою атмосферу и своих людей. А люди здесь никогда не торопятся, а может и торопятся, но тщательно скрывают это. Здесь нет давок, нет криков, только тихий уют.

Огромные, просто огромные окна, что кажется составляют большую часть его. Для таких жадных поглотителей видов, окно — дверца в другое измерение. И что бы мне не говорили, и сколько бы мне не говорили, часами могу рассматривать одни и те же пейзажи одного и того же маршрута.
Я усаживаюсь на самое высокое место, на колесо усатого, прижимаясь плечом к стеклу, и весь путь чувствую покачивание, тяжелые напряги при разгоне, и каждый вздох этого гиганта. Только он умеет полностью замолкать. Будто совсем устав, решил вздремнуть посреди дороги, а светофор нарочито замедляет ход зеленого, чтоб дать своему другу побольше отдыха.
Залив — набережная, здравствуй. До встречи сквер Чапаева. Я знаю мы еще увидимся на обратном пути, и даже завтра. А если не завтра, так кто то другой уже будет сидеть на этом же месте, и так же увлеченно рассматривать окно.

И свежеиспеченное солнце прорывается сквозь всё его тело, согревая осыпающуюся краску с боков. Но он никогда не устанет, и даже если ты не спешишь, то никогда не опоздаешь. Во всяком случае, как долго бы не ждал нашей встречи, не проходило лишней минутки, до конечной остановки.
Фонари освещают воспоминаний дорогу, в последние часы дня. Иногда мне удается встретить знакомца. Я уверен, что могу узнать его. По цвету, по шуму, по старому номеру на стекле с правой стороны.

898. 789. Я помню. Это самые старые, почетные ветераны, что переживут и меня тоже.
Пусть сломается всё во что я так верил, но только не шум приближающегося троллейбуса.

Я вспоминаю тебя, когда мне за пазуху дует ветер.
Я проклинаю тебя, когда во мне бьется зверь.

Если никто не выложит голых рисованных дам, как заказано, это сделаю я.

Одна из немногих спокойных ночей, один из немногих тихих снов. Быть в мире с людьми, с природой, с собой. И зверя внутри и вовне приручить, оставить ходить по пятам. Ведь чаще всего нам снится нечто не достижимое, желанное, пятнистое, грустью из под чёрных полос глаз. Именно потому, что знаю насколько жёсткая грива льва, и как притягательны полосы редкого тигра, как любят чесаться порой леопарды, и сколько спят на руках белые львята. Я стольких покормил с руки, но твои глаза так далеки, и ты приходишь во сне, случайной рукой, горит на заре ошейник голубой, в бессилии дикого нрава покой, и я пристегну поводок задумавшись наутро - зачем давать тебе имя гепард, я не палач твой и не враг. Обдумай это, пока солнце зайдёт за овраг.

Пусть истории не кончаются никогда, пусть даже нас настигнет крах. Свет погаснет, но мы, наконец увидим.
Мы снова восстанем. Мы восстанем вновь!

Не стоит ждать сиюминутных перемен от жизни, та самая жизнь происходит внутри тебя, прежде всего. Не отнимай даже малейшую надежду у людей, пусть даже их причина и кажется бредовой, ибо кто ты такой? Не жалей себя, но других, как кто если не ты, силён воплотить в жизнь всё, что кажется недостижимым. Никогда не забывай, все поступки не проходят бесследно, будь они малы или велики. Не будь скуп, не жди выгоды, небольшое доброе дело — для других, целая жизнь. Забудь вражду, если враг на коленях, но держать спину открытой — непозволительная роскошь. Береги тех, кого однажды назвал другом. Прощай, если имеешь силы. Помни — жизнь его и прочих, такая же яркая и сложная как твоя.

Кошки очень похожи на любовь, хотя живут они в среднем дольше.